Автор: Nitocrisss
Фандом: Sherlock BBC
Дисклеймер: *глядит печальным взглядом и молча прячется под одеяло*
Размер: около 2800 слов, торг уместен
Герои: Джон/Шерлок, POV Джим
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Саммари: Джим
Примечание: исполнение №1 на non-kink 6.27 про камеры и стишок - сама бы я при всем желании не подумала ))) События немного переставлены местами по сравнению с заявкой.
Выкладываю тут, потому что по теме... ну и, мало ли, вдруг кто не читает общее соо. Всем прия-а-атных выходных!
читать дальшеДжим Мориарти откинулся в кресле и повел плечами, разминая шею. Замечательный, новый, солнечный день только начинался, а Джиму уже было скучно. Скучно до такой степени, что от досады болела голова – казалось, глазные яблоки пытаются вдавиться в череп, закопаться в мозг и спрятаться там, чтобы только не видеть больше никогда этого костедробительно, тягуче нудного мира. Уже третьи сутки мир испытывал его терпение. Еще одного такого дня ему просто не выдержать: Джим перепробовал уже все – расписал квартальный план поставок взрывчатки террористам по всей Европе, разыскал по трущобам Лондона и вылощил трех маньяков разной степени оригинальности, даже в порыве безотчетно-детского озорства наладил секретную-пресекретную переправку наркотиков в правительственных самолетах.
Ноль внимания.
Джим картинно надул губы и скрестил руки на груди, бросив сердитый взгляд на стопку отчетов о действиях Шерлока за последнюю неделю. Несколько верхних папок были позорно, возмутительно, неприлично тонкими. Ну кто же знал, что совершенно невинное похищение Джона Уотсона вызовет поистине каталитическую реакцию, и Шерлок, откапывая своего плюшевого доктора – ну, да, допустим, не метафорически, а вполне реально, лопатой – но так же веселее! – переволнуется настолько, что, схватив его в охапку, тут же запрется в квартире на Бейкер-стрит и устроит марафон признаний? А потом плотно закрепит новый статус медовым (Джим, страдальчески поджав губы, бросил еще один печальный взгляд на папки), судя по всему, месяцем.
Джиму было мучительно нечего делать. Привычные махинации отнимали совсем мало времени теперь, когда их не распутывал каждые пять минут единственный в мире кучерявый консультирующий детектив. Вообще, за тем, чтобы он оставался единственным, Джим следил собственнолично – периодически отстреливая неудачливых плагиаторов, возомнивших себя гениями дедукции. О нет, Шерлоку нет равных, и он должен оставаться уникальным, как остается уникальным сам Джим – иначе играть неинтересно. Вот только Джим не учел, что Шерлок может вдруг бросить забаву прямо посредине и уйти играть со своим ручным доктором в совершенно другие игры…
В отличие от Шерлока, которому до сей поры – тут Мориарти попытался разозлиться на такого лишнего Джона, но, как обычно, не получилось – так вот, которому до сей поры жизнь без дела была решительно не мила, Джиму занять себя обычно удавалось. В последнее, счастливое время, конечно, весь его досуг занимал уже помянутый всеми существующими недобрыми словами Шерлок, однако простые человеческие радости он тоже не отвергал. Ему нравилось стильно одеваться, пить хорошее вино, в музыке и искусстве он тоже кое-какой толк знал… а, кроме того, умел и любил страдать другой, самой разнообразной чепухой, способной прогонять скуку: такова печальная доля человека, который всю жизнь загадывал загадки, заранее зная, что отгадывать их некому. Именно в этом и была бесценность такой находки, как Шерлок – и в этом была вся разница между ними; поэтому они никогда не смогли бы поменяться ролями и именно поэтому подходили друг другу, словно отражение в зеркале: Джим любил придумывать головоломки, а Шерлок – собирать их, высунув язык от увлечения. Шерлок любил танцевать, сплетая дороги Лондона в им двоим только понятный узор, а Джим любил, замирая от восторга, следить за его танцем. Джим любил хитрить, Шерлок – перехитрять. Но теперь оказалось, что Шерлок любил еще и Джона, а Джим… Джим тоже незаметно для себя полюбил Джона, потому что тот буквально врос в детектива, стал его частью, такой же по-своему загадочной, как и все остальное в до сладкой дрожи противоречивом Шерлоке… Черт, ведь как-то справлялся Мориарти без него раньше! Ох, как давно это было, какое проклятое, какое ску-у-учное было время…
Невеселые размышления прервал энергичный стук на мотив арии герцога из «Риголетто». Джим нажал кнопку на столе, поднимая стоящую перед дверью решетку с подведенным под нее напряжением. Решетку он установил пару лет назад; не то, чтобы боялся нападения – просто так, от скуки. Зато теперь работать можно было с надеждой, что однажды кто-нибудь из не самых умных помощников хоть на пару секунд принесет, наконец, пользу и повеселит его, попытавшись войти в кабинет без разрешения.
Дверь открылась, внутрь заглянула высокая блондинка в ослепительно-красном платье с откровенным вырезом – Джим страх как не любил офисной строгости.
- Доброе утро, сэр, - лучезарно улыбнулась она.
- Ааа, Эрика, зайка! Хорошо спала, я вижу – и опять с кем-то новым, - цепкий взгляд Джима скользнул по девушке сверху вниз, снова остановился на лице. – Любовь моя, ты ведь порадуешь папочку? – спросил он нарочито весело, уже зная ответ. Эрика глядела на него с откровенным сочувствием.
- Мне очень жаль, сэр, - она протянула ему желтый файл. Такой же тонкий, как предыдущие.
- Хорошо, свободна, - Джим взял папку и проследил взглядом за уходящей Эрикой. Какая ладная девушка! А ведь всего год назад Эрика была Эриком – обычным одаренным шведским мальчиком, хакером и угрозой международного масштаба, за которым официально охотилась полиция пяти стран, а неофициально - девятнадцати. Перемены в жизни определенно пошли ей на пользу.
Да и Джиму так больше нравилось.
Ладно, сначала разобраться с отчетом: вдруг там все же будет что-то интересное – хоть что-то, что может оказаться предложением поиграть.
- Хэллоу, Шерли, - пропел Джим, открывая папку (та-а-ак, за время, прошедшее с предыдущего отчета, объект Эс выходил из дома один раз, ранним утром – зашел в аптеку, потом в супермаркет, вышел с бутылкой молока в пакете, вернулся в квартиру, скука, скука, ску-у-ука), и тут его осенила просто невыразимо гениальная идея.
- Эрика, солнышко, вернись-ка на секунду, - окликнул он.
Девушка у двери обернулась, снова подошла к столу.
- Да, сэр?
- Мне нужно, чтобы к тому времени, как Эс в следующий раз вернется к своему безмятежно спящему после ночи любви Эйч… - Джим помедлил, и вдруг его прямо «прорвало». - Нет, ну как он это выдерживает? Я тут без него на стенку лезу, а ему… неужели ему без меня ни чуточки не плохо? – он комично жалобным взглядом посмотрел на помощницу. Та развела руками, потом обошла стол и, присев Мориарти на колени, бережно положила его голову себе на плечо и погладила по черным волосам. Джим трагически вздохнул и тут же попытался залезть рукой под красное платье, за что оперативно получил звонкий шлепок по ладони. Трагически вздохнул еще раз. – Ты так жестока со мной, зайка.
- Сэ ля ви, сэр, - Эрик-Эрика потрепала Джима по шевелюре, вставая. – Не волнуйтесь, ему скоро наскучит этот дурачок. Неужели вы думаете, что он без вас не зачахнет?
- Пока он будет чахнуть, Лондон в преступлениях утонет. Мне нужен мой лохматый санитар леса! Я уже сам о свои проекты спотыкаюсь.
- Поднимайте ноги повыше, сэр, - издевательски улыбнулась помощница. - Вы хотели что-то приказать?
- Именно. Не помешало бы мне, думаю, к завтрашнему утру в квартире наших голубков иметь одну-две скрытые камеры! Так, без особых роскошеств.
- Уточните, сэр. Одна-две – это десять или тридцать?
- Вот за что я тебя люблю – ты меня понимаешь, - Джим озорно сверкнул глазами. – Хватит дюжины, пожалуй. Чтобы равноме-е-ерненько.
- И микрофоны?
Джим задумался на мгновение.
- Была – не была, и микрофоны. Врага надо знать в голос, - мужественно добавил он.
- Будет сделано, сэр, - кивнула девушка и, помедлив, произнесла, - можно спросить, сэр?
- Сегодня вечером я занят, но вот завтра – с удовольствием, - подмигнул Джим, обворожительно улыбаясь.
Эрика ухмыльнулась в ответ. Флиртовать с ней и разыгрывать маленькие спектакли давно вошло у Джима в привычку, но в последнее время его начало немного выводить из себя то, что во взгляде у нее появилось это самое навязчивое сочувствие. Ей казалось, что она его понимает. А еще ей совершенно точно было его жаль. От этой мысли становилось как-то неуютно, совсем каплю… тепло? (да нет, не может быть, это кажется), сильно неприятно и очень, очень смешно. Джим чуть склонил голову. Надо подыскивать замену.
- Почему Эйч, сэр? Я понимаю Эс – первая буква его имени, но откуда Эйч? Второе имя?
- Предпосылки, любовь моя. Тебе нужны правильные предпосылки, и ты догадаешься, - усмехнулся Джим. – Эс – это не «Sherlock», Эс – значит «Sexy».
- А Эйч… не знаю, «Hottie»? – подняла брови Эрика.
- Мои принципы как на ладони, а? – развел руками Джим.
- Да, помню эту самую ладонь, - снова улыбнулась девушка, указав взглядом на свое платье, и направилась к выходу.
Но у двери она снова обернулась и добавила тише и совсем другим тоном:
- Он одумается, сэр. Обязательно.
- Я знаю, сладкая, знаю, - подмигнул Джим. – Но мы ведь хотим быть во всеоружии, правда? Главное, чтобы малыша Джонни не разбудили, пока будут устанавливать, - он шутливо погрозил пальцем. – И, да… проследи, чтобы особое внимание уделили горизонтальным поверхностям.
Эрика с понимающей улыбкой закрыла за собой дверь.
Определенно, пора искать замену.
**********
На следующий день к приходу Джима все уже было готово, и он, приказав не беспокоить, прилип к экрану.
На экране ничего не происходило. Ну, практически ничего. Одиннадцать камер показывали пустую квартиру. Двенадцатая показывала кровать в комнате Джона Уотсона, на которой спал в позе эмбриона ее хозяин.
Ничего интересного. И все же Джим не мог оторваться от зрелища спящего Джона. Он смотрел, записывая в память каждую черточку, каждый изгиб тела, и думал о том, как Шерлок пропускает людей через себя и превращает их в нечто совершенно новое. Вот Джонни, например. Пуританское воспитание, болезненная скромность, строгие моральные принципы, абсолютная уверенность в собственной гетеросексуальности – и вот оно, это все, безмятежно спит с открытой дверью в чем мать родила, после ночи, проведенной с другим мужчиной… потому что мужчина этот – Шерлок.
А он сам? Во что превратило его прикосновение Шерлока? В жалкого, трясущегося от обиды вуайериста?
Джим покачал головой. Да, с рефлексией определенно надо завязывать. Тем более, что на экране началось какое-то шевеление.
В квартиру вошел Шерлок. Поставил свежедобытое молоко в холодильник. Пакет методично затолкал в мусорное ведро. Хочет, чтобы Джон думал, что это домовладелица купила. Не хочет показывать... Шерли-очаровашка, в амурных делах просто первоклассник какой-то. Снял пальто, пошел в спальню и… Тут мозг Джима решительно отказался регистрировать события, потому что Шерлок в комнате ловко выскользнул из пиджака и ботинок, улегся рядом с Джоном, обняв его одной рукой за пояс, уткнулся носом ему в шею и затих.
И все?
А как же сцены не-для-детей? За что были деньги плачены, позвольте спросить? А я-то взял билет в первый ряд...
Мориарти минут пять хмуро вглядывался в сонную идиллию на экране, пока не осознал, что мурлычет себе под нос «Вечную любовь», и не ужаснулся этому факту. И тут проснулся Джон: открыл сначала один глаз, потом другой, скосил их на кудрявую шевелюру рядом с собой и, улыбаясь, блаженно потянулся. Нет, ну каков, а? Вместо того, чтоб хоть как-то прикрыться, разворачивается к Шерлоку лицом и требовательно тянется за поцелуем. Посмотрите только! И это тот же самый скромник, который там, в бассейне, смущался и начинал нервно шутить, когда с него куртку со взрывчаткой снимали! Мориарти возмущенно отвернулся от экрана, крутанувшись на кресле.
Продержался целых десять секунд.
Повернувшись обратно, Джим был таки «вознагражден» за терпеливое ожидание. Сначала камерами и микрофонами в спальне. Дважды. Потом – на кухне, слегка. Потом – в течение полутора часов его «награждали» камеры в ванной, настолько запотевшие от пара и горячего дыхания, что хотелось протянуть руку и протереть экран. Одновременно, правда, хотелось взорвать Лондон к чертям и сбежать куда подальше. И того, и другого хотелось примерно одинаково, поэтому Джим просто сидел, застыв в кресле, и не смел шевельнуться. К тому же, шевелиться конкретно сейчас было… неудобно.
Ну-ка, ну-ка, что это? Что за копошение в гостиной? А, это же обворожительная миссис Х. Судя по прическе и макияжу, собирается выйти, но недалеко, по делам. За покупками. Пришла спросить, не нужно ли чего. Джим сочувствующе улыбнулся. Вот сейчас и полетит в тартарары твоя конспирация, Шерли. А, нет, смотрите-ка – оглядывается, чувствует, как в квартире влажно, слышит шум воды и – о, да – недвусмысленные стоны, и спешно удаляется. Повезло в этот раз, детка. И самое обидное, что эти двое даже не узнают никогда, что их застукали. А ведь оба так премило краснеют.
Если только…
Если только не перевести игру на другой уровень. Не хочешь вылезать из норки? Что ж, тогда папочке придется залезть к тебе в норку самому. И, да, понимай эту фразу как знаешь, милый – в меру своей испорченности.
Джима посетила восхитительно сумасшедшая мысль: раз все остальное не работает, значит, чтобы выманить Шерлока из дома, придется сделать так, что в доме будет опасно находиться. А это означает, что в ближайшие дни нужно будет приказать ребятам наведаться в заветную квартирку еще раз. Однако просто тихонько подложить бомбу Джиму не позволяла творческая натура, поэтому он решил немного поиздеваться. Зрелище покажется куда более вкусным, если Шерли будет искать сюрпризы со смущенным румянцем на щеках.
Задорно улыбнувшись, Джим открыл текстовый редактор. В общем и целом, насчет себя он не заблуждался: ему известно было, что поэт из него тот еще. Он, конечно, гений, но гений математический и преступный, а не Йейтс, увы, и даже не Миллиган. Поэтому, поразмыслив с минуту, он решил взять за основу известный каркас и заполнить его собственными наблюдениями. Так даже веселее – Шерлок, пожалуй, если и слышал когда-то оригинал, то теперь уже давно стер с жесткого диска, а вот Джонни-бой, может быть, оценит. Если в состоянии будет вообще о чем-то думать, глядя на прикрепленные к письмам фотографии и указания по поиску спрятанной в доме взрывчатки.
Исключительно творческого вдохновения ради Мориарти включил звук с микрофонов в ванной на полную мощность.
**********
За несколько плодотворно потраченных дней (преступность в Лондоне на это время благоговейно и почтительно притихла) бесценная копилка наблюдений пополнилась следующими многозначительными записями:
1.
Вот квартира,
В которую смотрит Джим.
2.
А это веселая домовладелица,
Которая часто с подругами делится:
Мол, что за туман такой в комнатах стелется
Квартиры,
В которую смотрит Джим.
3.
А это два тела, весьма аппетитных,
Прилипших друг к другу, как будто магниты,
Включив до упора горячую воду
И, чтобы ничто не стесняло свободу,
От всякой одежды поспешно избавясь
И о-о-очень бесстыдно порой выгибаясь,
Ласкают друг друга от пяток до темени,
Конечно, забыв совершенно о времени,
Пугая веселую домовладелицу,
Которая часто с подругами делится:
Мол, что за туман такой в комнатах стелется
Из ванной,
В которую смотрит Джим.
4.
А вот непонятная странная хрень,
Стоит себе в баночке пятый уж день,
И, кажется, в чем же таится проблема?
А в том, что похожа на баночку джема.
А значит, ее перепутать так просто
И с полки достать, и намазать на тосты.
И только в последний момент подозренью
Подвергнет наш Джон эту баночку с хренью,
К которой и противоядия нету.
И бедного Шерлока Джонни за это
Оставит коварно весьма без… завтрака
На кухне,
В которую смотрит Джим.
5.
А вот импозантный мужчина с зонтом
Сидит, улыбаясь Чеширским котом,
На кресле, стоящем вплотную к камину,
В на вид совершенно невинной гостиной.
Но только уходит, нахмурясь, мужчина,
Лишь хлопает дверь, отъезжает машина,
Слетает, как сон, наважденье невинное
И преображается наша гостиная.
Ведь тут детектив без стыда и без совести,
Которому доктор шипит непристойности
И рвет ему брюки заоблачной стоимости –
В гостиной,
В которую смотрит Джим.
6.
А это печально свисают с дивана
Остатки рубашки от ДольчеГаббана,
А там, в отдаленье, качаясь на люстре,
Нашел серый свитер последний приют свой.
На полку каминную брошены брюки,
Носки по углам тихо чахнут в разлуке,
Один очень личный предмет гардероба
В окно улетел… и второй. Уже – оба.
А кто собирать будет? Домовладелица,
Которая горем с подругой поделится:
Мол, может, хоть разик прилично разденутся
В квартире,
В которую смотрит Джим?
7.
А это – нога, чья – понять трудновато,
Чье это запястье там, в крепком захвате?
Кто, часто дыша, изгибается сладко,
И так соблазнительно стонет украдкой?
Да, каждый раз – глубже, сильней и… нежнее?
Все жалобней вздохи, все кудри влажнее –
Так скоро у кресла отвалится спинка!
Хоть немилосердно трясется картинка,
Но звуки доносятся громко и сочно.
Да, чем-то они в эту чудную ночку
Весьма увлекательным заняты –
Точно
На камере,
В которую смотрит Джим.
**********
Через пару дней, вечером, Мориарти решил, что на первое время этого достаточно. Если Шерлок не образумится, можно будет в знак серьезности своих намерений начать переделывать что-нибудь помасштабнее – например, «Божественную комедию». Думая над одной хитрой, уползающей ассонансной рифмой, Джим вот уже почти полдня не включал камеры наблюдения. Теперь, все же ухватив змеюку и водворив на положенное место (не обращая внимания на то, что тут же расползлись в разные стороны еще с десяток вспугнутых змеерифм), он потянулся к заветной кнопке, другой рукой нашаривая мобильный, чтобы отдать приказ насчет как можно более оперативного минирования квартиры.
Счастливые возлюбленные предсказуемо – и, ох, так скучно! – сидели на диване и что-то смотрели на ноутбуке – блокбастер, судя по оранжевым всполохам на лицах. Какая пошлость. Впрочем, если точнее, фильм смотрел Джонни, устроившись между ног у Шерлока. Сам же Шерлок смотрел Джона. Смотрел не на Джона, а его самого – словно пытаясь выучить наизусть, словно вчитываясь между строк. Уткнувшись носом в золотистую макушку, разглядывал каждую торчащую прядку, выискивая и объясняя себе немногочисленные седые волоски, то и дело поглаживал взглядом руки у себя на коленях, следил за реакциями Джона на перипетии сюжета в чуть отсвечивающем ноутбуке. Это видно было по глазам, в любой момент фильма сосредоточенно обращавшимся в один и тот же уголок экрана – туда, где в нем отражалось лицо Джона. И в глазах этих было что-то такое, что рука Джима, тянувшаяся к телефону, сама собой опустилась.
Шерли, милый, моя мама точно запретила бы мне с тобой играть. Ты ужасно на меня влияешь.
Мориарти еще несколько минут просто наблюдал за ними, полусидящими-полулежащими на диване, а потом открыл браузер. Ладно, котик, так и быть – допустим, медовый месяц я тебе устроить позволю. Еще и подарок подарю: это же так прекрасно – ползать по квартире, выковыривая из труднодоступных мест двенадцать скрытых камер. И микрофоны впридачу. Все же… черта с два, не жди, что я не доставлю себе удовольствия полюбоваться вашими сладкими мордашками, когда вы обнаружите… Да и, впрочем, не только вы одни. Джим открыл «Науку дедукции» и скопировал туда свое первое сообщение, подобрав к нему подходящее – пока что вполне невинное – фото с одной из камер. Подумал, не продублировать ли на блог Джона, но поленился; все равно Шерли по привычке каждые пять минут бегает на свой сайт. Совсем скоро они заметят. А пока…
Взгляд Джима снова обратился к парочке, безмятежно нежащейся на диване под прицелом дюжины объективов.
На лице его блуждала странная улыбка.